Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно?
В. Маяковский

— Не согласились бы вы подрядиться снять мне картину?
Именно в такой форме, я это хорошо помню, по телефону мне предложил А. П. Довженко снимать картину «Поэма о море». Я только что кончил снимать и был свободен.
— Ну, тогда приходите ко мне вечером — мы поговорим. Я живу над булочной, на втором этаже.
После нескольких ничего не значащих фраз Александр Петрович предложил мне послушать куски из еще не законченного им тогда сценария.
Читал он увлеченно и вдохновенно. И совсем ему было не важно, что слушал его всего один человек. Он даже ни разу не взглянул в мою сторону.
У него был удивительно приятный, мягкий голос. Читал он неторопливо, с легким украинским акцентом.
Я сидел напротив. Смотрел на него и слушал. Я понимал, что Довженко хочет разжечь, увлечь меня волновавшим его самого сценарием. И это ему удалось с первых же строк. Он погружал меня в свой романтический мир, населенный им созданными, романтическими героями.
Читал он, как читают стихи.
Я не помню сейчас содержание эпизода, который он читал тогда. Не помню, куда и зачем в этом эпизоде бежала дивчина. Не помню, кому и что она кричала. Помню только, что дивчина эта бежала ночью, что бежала она уже с трудом, из последних сил, по воде. А на небе, отражаясь в Днепре, светили яркие звезды.
Я был весь во власти этого довженковского мира. И вдруг неожиданно он остановился и совершенно другим голосом, как мне показалось, озабоченно спросил:
— А как мы будем снимать звезды?
Вопрос этот меня застал врасплох. Я не знал, как снимать звезды.
Чтение на этом остановилось.
Весь остаток вечера Довженко говорил о том, как необходимы в этом эпизоде звезды.
Я понимал и раньше, что еще при написании сценария рождался у Довженко зрительный образ. Я понимал и раньше, что изобразительная форма — для него один из основных вопросов. Что изображение для Довженко — это одно из основных слагаемых, сумма которых — фильм, картина.
Не случайно, что с ним работали такие замечательные операторы, как Демуцкий и Екельчик...
Шло время. Сценарий еще не был закончен.
Мне пришлось начать снимать другую картину...
С тех пор я бережно храню в памяти тот романтический мир, который создал Довженко в моем, воображении в те вечера, когда он читал куски своего будущего сценария.
Я храню этот мир.
Мне больно с ним расстаться.
Время постепенно стирает образы, созданные во мне Довженко. Стирает в памяти звучание его неповторимого голоса...
Больше я не встречался с Александром Петровичем.
Но я ярко помню именно тот вечер, когда вдруг прервалось чтение, прервался бег дивчины и встал вопрос — как снимать звезды?
Прошло много лет.
Во всех картинах, которые я снимал, я всегда подсознательно спрашивал себя: а сумел ли я зажечь в них «звезды»?
Ведь, если звезды зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — это необходимо, чтобы каждый вечер над крышами
загоралась хоть одна звезда?!

Урусевский С. Александр Довженко // С. Урусевский. С кинокамерой и за мольбертом. М.: Алгоритм, 2002.