Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Адзынь, жлоботряс

Носитель житейской мудрости К. Прутков рек: «Не плыви по течению, не плыви против течения, плыви туда, куда тебе нужно». Выпускник колледжа Бен Брэддок и курьер журнала «Вопросы познания» Иван Мирошников тешили общество тем, что сидели на задней парте, глазели в окно и не жили жизнью отряда. Мир вокруг них кипел и плавился: Америка-67 по вопросу Вьетнама, Россия-86 по вопросу социализма, — а им было безразлично то и другое, как-то стороной прошло. Оба любили ничком лежать в воде: Боб в бассейне, Иван на люберецком карьере (Шахназаров тела в жидкости в кадр не брал, ибо солнечные блики и водная гладь по традиции создают ореол поэтической натуры, а Иван был натурой глубоко прозаической и не видел в том беды; будь у него бассейн, он бы плоско и буржуазно лежал в бассейне, но бассейна у него не было).

Все это сильно шло вразрез с устремлениями среды. Среда Боба желала успеха, алкала успеха и требовала воли к успеху. Бассейн был ей нужен не для плавания, а для самопрезентации. Стоило Бобу заплаваться, папа тут же заводил мужской разговор о трудоустройстве (мы ж должны знать, в чьи руки перейдет построенное нами здание!). В ключевой сцене Боб пропускал в стеклянную дверь вереницу стариков, с достоинством шествующих на прием, и стайку молодежи в белых смокингах и платьях до пят, ломящихся навстречу. Это был мир вечного движения по заведомо отлаженной колее, сплошных эскалаторов и транспортеров багажа, — что и вздыбило Боба, как и многих его богатеньких ровесников.

Иван, признаться, был натурой посложнее. Он не только втыкал копья в мебель и пел про козла (кто ж в 86-м не пел), но и терпимо относился к детерминизму, советской эстраде, передаче «Служу Советскому Союзу», а также прощал окружающим глупость за душевное к нему расположение. На заре всеобщего бунтарства (до чего же противное слово) он занял нишу социального аутизма, требуя оставить в покое людей, любящих морковку, и не лепить из них нравственный идеал.

Среда Ивана была педагогической и допустить этого никак не могла. Мама преподавала литературу в ПТУ (то есть абстракцию работягам), профессор Кузнецов тоже занимался чушью, так как был светилом педагогических наук, а подобных наук не существует в природе (слово дезертира педвуза). В мамин пед поступал и Иван — но без энтузиазма и успеха. Это были не его слова.

Среда обоих, конечно, взбурлила и не велела им к своим девочкам вязаться. «Не смей приглашать Элейн на свидание». «Ваше общество глубоко противопоказано мой дочери. Как мужчина мужчину прошу вас немедленно прекратить все отношения с Катей». Адзынь, жлоботряс.

Элейн, все помнят, поступила, как положено шестидесяницам: сбежала из дворца с Дастином Хоффманом от румяного корпоративного блондина. Предсказуемо и неинтересно. У таких сразу ребенок рождался, и его принимались воспитывать любовью в разностороннюю личность.

Дочь профессора Кузнецова, в свою очередь, была пошлой дурой — но играла ее богиня Настя Немоляева, что косвенно извиняло и героиню. Тысячи людей просто не вслушивались в мечту (мечту!) о спортивном автомобиле, магнитофоне и маленькой собачке. Как всем известно, синтез дур и богинь часто встречается в 17 лет.
Словом, Боб совершил поступок и переменил жизнь, а Иван совершил поступок и оставил жизнь как есть. Один запер церковь крестом и прокатил любушку на автобусе — другой отдал Базину пальто, чтоб мечтал о великом. Пальто и вольтеровская максима, конечно, предназначались Кате. Будь у Ивана спортивный автомобиль, он бы легко отдал и его, но у него не было спортивного автомобиля.

Нельзя сказать, чтоб он очень этим тяготился. Иван был философ и не тяготился ничем. «Ты, конечно, ничего, фигура, ноги, — сказал бы он в финальном послании публике, — но не мне тебя переделывать. Гляну лучше в окно, молочка попью».
Из банки.

Горелов Д. Мечтай о великом // Seance.ru. 13.06.2016

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera