Фильм «Подруги» был построен по принципам прямо противоположным «Гармони»; не внешнее, а характеры людей являются источником и причиной сюжетного и драматургического развития фильма. Раскрытие образов и характеров героев, показ атмосферы и духа эпохи — вот что больше всего интересует автора фильма.

Зойка (так зовут девушку, роль которой исполняет Федорова), Ася и Наташа — три подруги, три питерские девушки-пролетарки, три дочери революции. В героические годы обороны Советской республики от натиска интервентов, в дни защиты красного Петрограда от банд Юденича они отправляются на фронт в составе санитарного отряда красными сестрами милосердия.

Вот идут они, трое, по улице, с детских лет спаянные тесной дружбой. Зоя идет неторопливо, крупным шагом, немножко вразвалку. Лицо ее серьезно, даже несколько сурово; тяжелое безрадостное детство наложило на нее свой неизгладимый отпечаток.

Как непохожа Федорова в «Подругах» на веселую и жизнерадостную советскую колхозницу из «Гармони»!

Что это? Разность характеров? В какой-то степени — да. Но главное не в этом, а в другом: две разные эпохи.

...Федорова проходит через весь фильм, нигде не нарушая богатой ткани правильно понятого и тонко раскрытого образа. Основное и ведущее, найденное ею в образе, не только не мешает, а, наоборот, помогает ей дать массу оттенков в характере.

Она лирична в эпизодах с Сенькой (артист Б. Чирков). Особенно хороша она в эпизоде «секретки», разрешенном в изобразительном отношении несколько романтично (в лучшем смысле этого слова), а режиссерски — чуть-чуть условно. В этом эпизоде Федорова удивительно тонко передает переход через грань превращения подростка в девушку.

«Иду я, иду, — говорит она Сене, — и все о тебе думаю. Весь фронт прошла... Все думаю — встречу».

В следующей сцене Ася и Наташа застают Зою и Сеню целующимися. Зоя откидывается назад и смотрит на неожиданных гостей. В ней произошла глубокая и вместе с тем какая-то неуловимая перемена — она смотрит на подруг с неопределенной улыбкой и говорит мечтательно: «А уж мы целовались, целовались!..» И в голосе ее чувствуется какая-то детски-наивная гордость своей «взрослостью»...

Тяжелое детство рано познакомило Зою с суровой школой жизни, но не сломило ее воли, не подорвало бодрости ее духа, ее жизнерадостности. В обстановке жесточайших боев, тяжелой и самоотверженной работы среди раненых красноармейцев она не только не впадает в уныние, но, наоборот, малейший повод раскрывает в ней неистощимый запас кипучей жизненной энергии, молодости, веселости. Вспомните ее ликование по поводу найденной курицы; вспомните бурную и непосредственную чисто детскую радость Зои при виде долгожданного поезда, который должен вывезти раненых с линии огня; с винтовкой в руках она начинает кричать, отплясывая какой-то фантастический танец.

В Зое еще много полудетского, но в ней уже зреет взрослый, политически сознательный человек-боец. Она полна глубокой, сосредоточенной ненависти к белогвардейцам. Великолепна сцена, в которой девушки внезапно оказываются захваченными в плен белыми офицерами. Офицеры набрасываются на курицу, которую подруги варили в котелке, и начинают с жадностью разрывать ее. Зоя, не сводя с них глаз, говорит голосам, полным насмешки, презрения и ненависти: «Видать, здорово вам ходу дали... проголодались...» Эта реплика, каждое слово которой Федорова отчеканивает, — одно из лучших мест в роли и в фильме в целом.

И, наконец, тончайшая психологическая деталь.

Нередко человек, чтобы преодолеть свое внутреннее волнение, чтобы не распустить себя, не выдать своего душевного состояния, совершенно бессознательно это свое внутреннее желание выражает косвенно и в чисто внешней форме: поправляет что-нибудь в своей одежде, приводит в порядок какую-нибудь деталь, никакого отношения к самому событию (причине волнения), не имеющую.
Зоя и Ася стоят перед направленными на них дулами револьверов. Зоя медленно поднимает руку и... поправляет локон, упавший на лоб. Этот жест раскрывает сложное душевное состояние Зои: огромное волнение перед лицом смерти, которое она, однако, твердо решила преодолеть, не показать врагу, не дрогнуть перед ним. Это блестящая актерская находка...

Карэн Ф. Зоя Федорова — М: Госкиноиздат, 1939