Если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?
Матф. 6:23
Если зверьё убивает по необходимости, находясь, что называется, в пищевой цепочке (и мало кто убивает сородича, и уж совсем почти никто из родственников не ест друг друга — медведь медведя, например, ну, крайне редко), то человек убивает, ища наслаждения, — чаще всего от предполагаемой выгоды, но нередко и от самого процесса отъёма жизни.
Елена, признаваясь в том, что не понимает значения слова «гедонистка», как бы демонстрирует нам свою природную чистоту — она не ищет наслаждения, она действует по необходимости.
Это ложный след, по которому бессознательно идёт зритель, неумолимо приходя к выводу, что перед ним животное — скот (польск. быдло), зверьё. В то время как перед ним — Человек.
Бессознательное стремление к наслаждению — единственное, что движет Еленой (впрочем, как и всеми остальными персонажами). И можно не сомневаться, она добьётся своего. Любым путём.
«Любой» и «любовь» хорошо дополняют и комментируют друг друга, и не так уж важно, кто от кого произошёл, — «любой» от «любви» или «любовь» от «любого», — главное, они сородичи. Очень разные и по уровню интеллекта, и по уровню сердечности люди, увидев «Елену», говорили: «Это обо мне». И это чистая правда.
Подавляющее большинство из них сказало: «Это страшный фильм. О, ужас!» И это истина.
Одно дело — постоянно смотреться в зеркало (искусство как отражение реальности (с точностью до наоборот)), привычно подмигивая обману с удобного ракурса. И совсем другое — столкнуться во тьме кинотеатра с самим собой, как ты есть, и как тебя скоро не будет.
Здесь обман только в том, что тебя позвали на знакомую вроде бы процедуру — покрутиться у зеркала: «Ну да, есть недостатки, но в целом я всё-таки ещё хоть куда! Особенно, вот так! Или вот так!», — а показали не отражение, а суть.
Мало кто распознал Красоту (притом что впечатлены были все (практически)). А жаль. Ибо распознавшие радостно смеялись. Игра теней и света, будучи узнанной, способна защекотать до смерти. Но видящий (зрячий, от слова «зря») умеет остановиться на самом краю.
На «социальном уровне» лично меня завораживают следующие образы: Владимир — владеющий миром, символ порочной дряхлеющей политической власти; Елена — Родина-мать, «русская душа», власть её надмирна и непреходяща; Катерина — молодая бесплодная демократия, живёт настоящим во всех смыслах этого слова, в том числе и в смысле его отсутствия; дети Елены — народ, источник власти.
Елена красива. Божественна. Как Родина-мать, как ипостась Великой Богини, она действует безупречно. Умный будет смеяться, дураку невдомёк. На дворе — Кали-юга. Правдивость — единственная добродетель, доступная нам в эту эпоху. Чистота. Аскеза и Милосердие спят. Вся эта интеллектуальная шелуха — мораль, нравственность, достоинство и т. п., — вещи зыбкие, приобретённые человеком недавно. В ситуации чистого действия этот тонкий слой мгновенно сдувается — когда «необходимость заставляет», основной инстинкт (поиск наслаждения — тире — смысла), наработанный десятками, а то и сотнями тысяч лет существования, выходит на сцену в полный рост, затмевая собой всё и вся. Гены, наследственность...
Некоторые предпочитают поедать соседа живьём. И протест поедаемого лишь раззадоривает едока. Это называется сильным словом «выживание». Один всеми силами выживает за счёт другого, а когда доступ к счёту прикрывается, просто выживает его со света.
Разве это не забавно? Ходить в очках, ботинках и пальто, рассуждать, играть на пианино, писать стихи, вытанцовывать, обвешиваться крестами и оберегами, сооружать храмы и хоромы, слагать песни о любви, милосердии и комфорте, таскать на себе мегатонны морально-нравственных ценностей в твёрдом и мягком переплёте, верить в высшее своё предназначение, стоять на пьедестале добродетели и святости, науками баловаться, учить детей хорошему, доброму, вечному, а, по сути, оставаться незыблемо коварнейшим, подлейшим из скотов — Человеком, — безжалостным и алчущим лишь одного — наслаждения.
Венец творения.
Му!
В Индии говядину не едят. В России же говорят (практически на санскрите): «Пропала верёвка, пропадай и коровка», «у меня корова сдохла, пусть и у соседа сдохнет».
Для того чтобы родилась «Елена», умер мой отец (мой папа самых честных правил).
Я лишь собрал нектар. Как пчёлка. Увековечил в мёде. По-своему. Как мог. Спасибо, папа. Ты жил не зря.
Из книги: Елена. История создания фильма Андрея Звягинцева: сборник. - Лондон : Cygnnet, 2014.