Главный герой «Своей/чужой...», режиссер Калистратов, именно сказочен: в разводе, в завязке, в премиях, но без квартиры, домашнего телефона и даже приличного костюма. Ему бы поискать полфильма «новые формы», пострадать как положено от врагов настоящего искусства, а в конце героически сотворить гениальную «вторую реальность», «свою/чужую», и формат соблюден. Но, в отличие от Рубинчика и Хотиненко, Рогожкин снимает не (кино-) производственную драму. Он просто устало объясняет всем оказавшимся на его пути, что нужно делать, чтобы получился «честный фильм». О том, что нельзя на роль двадцатилетней героини брать актрису, которой 37, даже если «в гриме она выглядит молодо». Нельзя ставить в смету реставрацию купленной полуразрушенной квартирки, чтобы потом «снять бесплатно за совсем небольшие деньги». И нельзя, в конце концов, снимать «патриотическую тему про советскую армию» только потому, что она «сейчас хорошо пойдет». И т. д. Объясняет, кажется, без особенной надежды, но узнаваемыми рогожкинскими методами. Даже удивительно, как при показе на ТВ избежали рекламных слоганов типа «От создателя...» или «Еще одни национальные особенности...».

Грачева Е. Мнение о фильме «Своя чужая жизнь». // Сеанс. №27-28. 2006