(...)

Л.Малюкова. На фестивале также были отмечены два режиссерских дебюта — «Бабушка» Андрея Золотухина и «Розовая кукла» Валентина Ольшванга, художников едва ли не всех анимационных картин Свердловской студии (в известной степени роль художника-постановщика в анимации равна режиссуре). И это работы настоящих мастеров. Несомненно, связывает их и драматургия Надежды Кожушаной.

(...)

«Розовая кукла» В.Ольшванга — по технике живопись по стеклу — более динамична. В смысле цвета, резкости рисунка, его сознательной небрежности. Нет такой «сделанности», как у Андрея Золотухина. И, по-моему, это тоже эстетически оправдано. Выбран метод такой «детской страшилки», что, видимо, связано с детской психикой. Что такое «Розовая кукла»? «Закрывайте двери, окна, по городу идет розовая кукла...»

По сюжету мама дарит девочке розовую куклу перед тем, как уйти на свидание к своему поклоннику. Так она откупается от дочки. Интуитивно девочка понимает цену этому дару, поэтому ее привязанность к кукле неразрывна с ненавистью к ней. Вообще чувства, на которых замешан фильм, очень резкие, контрастные. Мироощущение одинокого человечка раскрывается в снах. В них-то кукла-монстр отрезает горло дяде, который и есть, как считает девочка, причина ее одиночества. Есть совсем страшные моменты, когда девочка ложится спать в гроб.

Л.Донец. Это типичная детская мечта о смерти: вот я умру, тогда вы заплачете. Грех, наверное, говорить об этом, когда Нади Кожушаной с нами больше нет, но мне кажется, что в картине есть противоречие между драматургией и рисунком. И мало того, я думаю, что только степень не просто талантливости этого рисунка, а еще какой-то его воздушности, эфирности, его изменчивости в масштабах, его фантастичности, которые я не восприняла как «детские страшилки», помогает преодолеть некоторую запретность сюжета. Потому что все-таки это детская проблема для взрослых. Ревность девочки к любовнику мамы, подглядывание за жизнью взрослых. В анимации это шокирует. Это слишком натуралистический сюжет. И мне кажется, что весь рисунок был нацелен на преодоление не страхов девочки, а драматургического замысла, который привычен не для анимации, а для беспощадно психологического рассказа.

Л.Малюкова. Это подглядывание за взрослой жизнью сознательно, ведь девочка подглядывает за взрослыми, а потом надевает на себя бюстгальтер, красит губы, так некрасиво, вульгарно, — в этом тоже есть надрывность.

Л.Донец. А с другой стороны, такая степень откровенности в рассказе о внутренней жизни ребенка, о детском подсознании, наверное, и есть освоение новых областей в анимации.

Л.Малюкова. Мой сын сказал, что это самая страшная картина, которую он видел. Валя Ольшванг  сказал, что это самая страшная картина, которую он видел. Валя Ольшванг был потрясен, когда узнал об этом. Он думал, что картина такая светлая.

Л. Малюкова. Л. Донец. Искусство Кино. 1997. № 9 (в т. ч. о ф. Розовая кукла)