Фестивальный корабль, на котором проводился юбилейный X Международный анимационный фестиваль «Крок», на сей раз отправился в путешествие из Киева. И... едва смог пришвартоваться в Севастополе. Сильный шторм изрядно потрепал судно и нервы пассажиров, оставшись в памяти как главное событие форума. В самой же программе царил полный штиль. Не то чтобы конкурс был из рук вон плох — вполне приличный уровень для фестиваля класса «А». Только заметного шага (а именно так переводится с украинского слово «крок»), рывка вперед, судя по картинам, анимация в 2003 году не сделала. О качестве фильмов и секретах жюри мы побеседовали с его председателем режиссером Михаилом Алдашиным.

Лариса Малюкова. Организаторам удалось заполучить в конкурс самую заметную и знаменитую картину года — канадское «Трио из Бельвиля» Сильвена Шоме, предыдущая работа которого «Старуха и голуби» была награждена золотом Аннеси. Знаю тем не менее, что к его новому фильму отношение, мягко говоря, неоднозначное.

Михаил Алдашин. В полнометражной анимации стабильный высокий уровень на протяжении всей картины сохранить невероятно сложно. Это известная проблема. Плюс на фестивали обычно присылают не самое выдающееся из того, что сделано в мире. Но «Трио из Бельвиля» — исключение из правил. Во всяком случае, на «Кроке» «Бельвиль» был лучшим. Низкобюджетное короткометражное кино позволяет заниматься эстетическим поиском: артхаус можно снять и за двести тысяч — продюсерский риск невелик. Полный же метр стоит миллионы долларов. Когда надо возвращать огромные суммы, продюсеры боятся и не желают экспериментировать. «Бельвиль» появился благодаря хорошему резонансу предыдущего фильма Сильвена Шоме.

Л. Малюкова. И храбрости продюсера. Но когда миллионы все-таки тратятся и, стало быть, результат должен быть просчитан досконально, отчего он бывает маловыразителен? Удачи перечислишь на пальцах одной руки. Помимо «Бельвиля», которому аплодировал Канн, можно назвать лишь картины студии «Аардман». Но даже такие мастера, как Ник Парк, Питер Лорд, Крис Седлер или Лойд Прайс, выходя на полный метр — «Побег из курятника» или «Ломающиеся изобретения Уоллиса и Громита», — заметно теряют по части вкуса и юмора. 

М. Алдашин. Мне «Побег» не слишком нравится, но ведь очевидно, что фильм талантлив. Что касается «Изобретений»... Это работа уже не самого Парка, а совместный труд его коллег по «Аардман-филмз». И становится ясно, что уже недостаточно просто классно придумать персонажи — нужна полноценно проработанная история. Смешной эпизод, когда пес переодевается в овечку. Все остальное вторично, и, конечно, возникает ощущение натужности. Заметим, режиссеров-эксцентриков, мастеров гэга, как и комедиографов, и в игровом-то кино мало, до обидного мало. В анимации, кажется, чего проще требовать — «сделайте мне смешно». А попробуй нарисуй анекдот, чтобы рассмешить, но не переборщить, сочинить так, чтобы и вправду было весело.

Л. Малюкова. В конкурсной программе по-настоящему смешных картин было, действительно, немного. Победил японский пластический анекдот «Парные прыжки на лыжах с трамплина» Риитиро Масимы — ловко придуманная 3D-пародия на Олимпийские игры. Персонажи унифицированы. Они — лишь «приложения» к конкретному виду спортивного шоу. Редкая сегодня гармония замысла и воплощения. Но со стульев зрители от смеха не падали.

М. Алдашин. Фильм сделан органично. Изображение не сложнее, чем требует такой тип шутки. Смысл в том, что весело спародированы нововведения в правила Олимпийских игр. Чего там только не насобирали, планируют уже чуть ли не в бильярд играть. Парные прыжки на лыжах сами по себе нелепы, а тут еще с элементами фигурного катания, акробатикой. Во время просмотра я срывался к переводчику: «Парень, ты половину текста не переводишь, а другую переводишь неточно». Обидно, комментарий с его абсурдной бессмыслицей играет особую роль... 

Л. Малюкова. Комментатор, инфицированный «логодиареей», заполняет паузы подготовки к прыжкам, беспрерывно трындя: «Да, они долго лежали с травмами. И вот наконец покажут свое знаменитое WW! Сейчас они готовятся. Неужели? Да! Да, это оно! Супер WW!» И действительно — умопомрачительные номера-аттракционы. Скажем, «Полет орла»: лыжник держит под собой второго, изображающего тушку жертвы...

М. Алдашин. Обычно в иронии, сатире сильны мастера загребской школы, чехи, поляки, американцы. От японцев я подобного «отрыва» не ожидал.

Л. Малюкова. Вы дали приз фильму Пэса «Секс на крыше», хотя картина незамысловата: два кресла вырываются на крышу и имеют друг друга во всех возможных позах со стонами, до полного изнеможения и разрывания одежд, то есть обивки.

М. Алдашин. Кажется, да, обычный анекдот. Фильм не состоялся бы, если бы не финал: пришла хозяйка, увидела разорванную в пылких страстях обивку, дала затрещину кошке... Тут и возникает ощущение жанрового перевертыша.

(...)

Л. Малюкова. Самый трогательный в конкурсе — австралийский фильм «Па» режиссера Нейла Гудриджа. Замечу, кстати, что австралийскую школу помимо высочайшего уровня отличают накал эмоций, нередко сентиментальность, иррациональность. «Па» — компиляция 3D кино, анимации (плоская марионетка), фото и видео — рассказ семилетнего героя о своем дедушке Па, собранный из обрывков взрослых разговоров. Дедушка любил канареек — посиживал с ними на жердочке. А людей не очень любил — травил их змеями. И умер он от рака — на экране появляется воображаемый ребенком Рак. «Я бы сыграл с ним в его любимую игру крикет», — вздыхает мальчик.

М. Алдашин. «Па» привлекает свободой, как смысловой, так и изобразительной раскованностью. Трехмерная графика смешана с живыми рукодельными вещами. Я сказал бы, это по-хорошему развязный фильм, свободный, жизнерадостный. Вот, допустим, почему у меня сложное отношение к картинам эстонских мастеров? Они так заняты поисками формы и при этом онтологически холодны! Придумали, к примеру, на экране мозги друг у друга тянуть, интеллект, значит, изымать. Невелика фишка... А в «Па» этого нет.

Л. Малюкова. Раз уж заговорили об эстонцах, самое время вспомнить получивший приз критики «Инстинкт» Рао Хейдметса, всемирно признанного классика. Режиссер сочиняет собственную модель мира. В данном случае это большая плоская тарелка, задрапированная тканью, на которой Бог и черт соревнуются в мастерстве лепки. У Бога фигурки получаются несравненно лучше. У черта — не очень-то, особенно человек и особенно женщина. Все персонажи передвигаются на веревочках, как марионетки по манежу. Рукодельное «макраме», сплетенное демиургом Хейдметсом, — воображаемый мир гармонии. Но лишь до поры, пока «черта не дернет» слепить глупую женщину. Она, как водится, все нити перепутает, гармонию мира порушит...

М. Алдашин. Как он запускает свой мир, мне понравилось. Но зачем? Про сосуд зла в женском обличье все известно. Режиссер играет, как играют дети, передвигая солдатиков. К тому же все длинно. Можно придумывать разные образы мира, и в виде перформанса эта модель вполне годится для выставки современного искусства... Но фильм требует большего.

Л. Малюкова. Члены отборочной комиссии обещали, что главным открытием фестиваля станут картины молодых. Их, действительно, было на редкость много. И качество работ французских школ, Эдинбургского колледжа, Мельбурнского университета впечатляет. Но так уж ли ощущалось их преимущество перед мастерами?

М. Алдашин. Мы отметили много студенческих и дебютных фильмов, которые достойны наград из «взрослых» категорий. Лучшей же была названа картина из Шотландии «В коробочке» режиссера Уилла Бечера.

Л. Малюкова. Великолепная кукольная работа! Блестящий персонаж — Старик с глазами навыкат, подвижными зрачками, круглыми щечками и брылями. Отличная анимация. На протяжении шести минут Старик пытается обмануть верткую мышь. В итоге притворяется мертвым, обманывая и мышь, и... зрителя. Но не показалось ли тебе, что блестящая пластика, качество персонажа и анимации здесь много изобретательнее содержания?

М. Алдашин. Старик обманывает мышь талантливо. Работа классно выполнена по ритму, игре света, грамотно работает камера. Миниатюра не только придумана, но хорошо разыграна.

Л. Малюкова. Мне фильм «В коробочке» напомнил знаменитую оскароносную компьютерную «Игру Джерри», в которой старик сам с собой играл в шахматы. Та же дьявольщинка в глазах, та же непредсказуемость, буквально смертельное желание выиграть, балансирование на краю жизни и смерти.

М. Алдашин. Главное ощущение — герой живой (чуть было не сказал — не кукольный), за ним интересно наблюдать. Так же, как и за нарисованной старушкой из фильма аргентинского режиссера Игнасио Феррераса «Как справиться со смертью». Для дебютанта это классная работа. Помнишь, бабушка сидит, едва живая, потом появляется Смерть с косой, которой героиня неожиданно накостыляет — даст мужественный отпор. Шутка на три копейки, но качество анимации весьма достойное, все отлично нарисовано...

Л. Малюкова. Как ни странно, российские студенческие фильмы выглядят на общем фоне блекло. Но в целом очевидно, что в мире появилось больше внятных работ, созданных молодыми, на экране поуменьшилось неистребимого «фестивального» потока сознания, мучительного авторского самокопания, формальных абстракций, пространных философских «месседжей»...

М. Алдашин. Согласен. Вот французский «Тим Том». Режиссеры Кристель Пужуаз и Ромен Сего грамотно и талантливо реализовали идею листающегося блокнотика, на страницах которого нарисованы физиономии двух существ, стремящихся встретиться друг с другом. Красивая, изящная игра в режиме трехмерной графики. Член жюри известный английский режиссер Фил Маллой хотел дать Гран-при «Одиссее Пуговицы» эстонского режиссера Мати Кютта, настаивая, что именно это — фильм-открытие. Какое открытие? На экран вылезают металлические клыки. Это волны. Мало того! Из метеобюро сообщают, какими именно должны быть волны, и они раскачиваются, меняют форму, разрастаются. Там насочинено всего много, но опять-таки — чего ради?

Л. Малюкова. Очевидно, что оторвавшаяся от пиджака Пуговица — символ свободы (вызывающе неновый). Очевидно, что ее одиссея на острова Солнца и Чучела — традиционный путь поиска своего места в жизни. Очевидно, что в итоге блудная Пуговица коленопреклоненно вернется к своей «петельке». Но стоило ли ради этих, увы, давным-давно сделанных открытий наворачивать путаные хитросплетения в технике перекладки? 

М. Алдашин. Маллой настаивал, что фильм — претендент на Гран-при должен развивать собственно язык анимации, быть экстраординарным, и он нашел эти качества в «Пуговице». Я же пытался объяснить суть и достоинства картины Валентина Ольшванга «Про раков»...

(...)

Л. Малюкова. За что вы наградили «Быстрый фильм» Виргила Видриха, ленту-мозаику, собранную из фрагментов — похищение, погоня, любовь и финальный поцелуй в диафрагму — знаменитых, хрестоматийно известных игровых картин?

М. Алдашин. За оригинальность. Заметь, режиссер использует все-таки не фрагменты фильмов — знакомые кадры переселены на клочки бумаги, на летающие бумажные самолетики, на пароходики. Все рвется. Все так зыбко... Как в «настоящем» кино. Фильм сделан с юмором, хотя, конечно, и длинноват. Но для анимации решение изобретательное, неожиданное.

(...)

Л. Малюкова. Жаль, что за скобками наградного листа осталась японская рисованная картина «Гора-голова» Кодзи Ямамуры — о мужчине, на голове которого выросло дерево. Автор нараспев поет за кадром. А в кадре события развиваются обыденно, неторопливо. Рачительный — всё в дом! — мужчина, лысый, с бородавками, однажды проглотил вишневую косточку. И нисколько не удивился, когда лысину пробил хрупкий росток сакуры. Потом сакура зацветет, и ее снежное одеяние будет привлекать и привечать целые толпы гуляющих, влюбленных, которые находят душевное отдохновение, созерцая... лысину незнакомого господина. Когда же порыв стихии вырвет сакуру с корнем, на ее месте образуется пруд. Тут господин, как самый настоящий самурай, кинется в этот пруд и погибнет с подобающим самураю достоинством. Для меня именно эта парадоксальная картина, в которой фантасмагория сюжета подана посредством точного, «правдивого» рисунка, олицетворяет возможности современной анимации. Точно по заповеди, данной Федором Савельевичем Хитруком: анимация совпадает с границами фантазии художника... Одна из лент кроковской программы называлась «Поймай ветер» (режиссеры Оди Наор, Инбал Ляйтнер). Так вот, в конкурсе мне не хватало фильмов, раздвигающих горизонты, границы фантазии, фильмов, устремленных в погоню «за ветром». Замечательный венгерский режиссер Ференц Цако, член жюри, показывал фантастическое шоу — манипуляции с песком на специальном столе, установленном на фестивальной сцене. Все его действия снимала камера, и изображение транслировалось на большой экран. «Легкое движение руки» — и перед зрителями разворачивалась завораживающая картина мира: песочные волны накатывались на берег. Из моря выползали змеи, вылетали драконы. По берегу двигались жирафы, слоны, львы. Уносились за горизонт птицы. И все снова и снова менялось. Осыпались на глазах невероятные пейзажи, скалы, деревья. И из форм рассыпчатого яблока возникали очертания Евы. «Монтажный стык» — едва заметный взмах пальцев, — и вот уже с общего плана переходим на крупный: лицо Евы с потупленным взором. Потупленным, потому что рядом уже «нарисовался» Адам... И снова все уносит песчаный ветер, легкий и непредсказуемый, как фантазия...

Малюкова Л. Алдашин М.Унесенные ветром. // Искусство кино. М., 2004. - №4. – с. 100-109