— В чем состояла ваша работа над “Князем Игорем”?
— Вместе с композитором Павлом Кармановым я сделал партитуру. Дело в том, что оперы “Князь Игорь” как таковой не существует. Это примерно такая же опера, как “Король Артур” Пёрселла, когда нет уртекста и всякий, кто делает такую оперу, предлагает свою версию.
Мы с Кармановым пересмотрели все редакции “Князя Игоря” и выяснили, что каждая постановка, даже в одном и том же театре, например, в Большом в 50-е годы и там же в 80-е, отличается от предыдущей. Наша версия сделана для Любимова. Редактуры почти не было – только сокращения. Длинноты мешали режиссеру, он просил плотно скомпоновать, сконцентрировать музыкальный текст.
Никакой отсебятины мы не сочинили. За исключением “Половецких плясок” – туда были добавлены ударные, поскольку Юрий Петрович сказал, что в “Половецких плясках” ему не хватает энергетики, драматургического развития.
— Это ведь далеко не первый спектакль создателя легендарной Таганки, где на афише стоит и ваше имя. Трудно работать с Любимовым?
— Мы сделали вместе около двадцати спектаклей. Иногда выпускали по две премьеры в год. У нас подчас возникали эстетические разногласия, но для меня они не имели никакого значения. Я понимал, что работаю с выдающимся режиссером, феноменальным человеком, само общение с которым уже счастье.
Сейчас пишу оперу “Школа жен”, которую Юрий Петрович будет ставить по пьесе Мольера на сцене театра “Новая опера”. Либретто написал сам Любимов. Что касается музыкальной стилистики, то я ориентируюсь на “Похождения повесы” Стравинского. Должна получиться очень легкая вещь – нечто вроде зингшпиля или оперы-буффа.
— Вы и в кино работали с крупными режиссерами – Абдрашитовым, Прошкиным, Досталем, Лунгиным… И даже с Сергеем Герасимовым. Их подходы к киномузыке разнятся?
— Конечно. Но лучше я расскажу о принципиальном отличии российских и западных режиссеров в работе над музыкой к фильму.
Российские режиссеры считают, что композитор – их соавтор. Они очень долго и пространно излагают тебе концепцию фильма, погружают в глубины своего замысла. Они считают, что я как автор музыки должен досконально разбираться в хитросплетениях сюжета и во всех психологических мотивировках героев картины.
А западные мастера кино говорят:
“Все это тебя вообще не касается. Вот кадр, который тебе надо озвучить. А вот другой кадр, и его тоже надо озвучить”.
Я не знаю, какой из этих подходов продуктивнее, тут, наверное, многое зависит от индивидуальности. Я не работал с Тарковским, но знаю, что его вообще не интересовало, какую музыку сочинил композитор для его фильма, он даже не приходил на музыкальную запись. Зато на перезаписи запросто мог аннулировать музыку.
https://www.classicalmusicnews.ru/interview/vladimir-martynov-vremja-kompozitorov-proshlo/